Плацдарм - Страница 44

Когда-то они учились вместе. Неважно уже, где именно. А потом прошли рука об руку немало дорог. Затем пути их резко разошлись, приведя одного в число служителей Неназывамого бога, а другого — в этот лес.

— Ты, наверное, не ждал меня, брат мой по Силе Эйхал Гирру? — первым нарушил молчание Ксанх.

— Я знал, что ты придешь, — просто ответил старец, опустив ритуальные слова братания.

— Ты не удивлен, как будто?

— Нет. Что удивительного в том, что служитель столь грозного бога ищет помощи у жалкого лесного колдуна? — саркастически усмехнулся лесной старик.

Со стороны это выглядело так, словно они возобновили некий спор, прерванный не десятилетия, а несколько дней или часов назад.

— Знаешь ли ты, что происходит в мире? — Ксанх начал издалека.

— Да, знаю, — кивнул Гирру. — Новости сейчас таковы, что доходят даже до моих диких лесов…

— Чужаки пришли к нам из иной вселенной, — скомкано бросил жрец. — Станешь ли ты ждать, пока они доберутся и до твоих священных дубрав, и сожгут их — ибо что им святыни чужого для них мира?

— Чужаки… — как бы раздумывая, произнес кудесник. — А ты не подумал, что вы могли чем-то разгневать своего хозяина, и это он наслал на вас чужих демонов? Или он отступился от вас, потому что вы ему попросту надоели?

Сказал так и ощутил глубокое удовлетворение, увидев, как изменились лица младших жрецов, и как дрогнуло что-то в лице собеседника.

— С чего ты решил, что Властелин способен отступиться от нас, для которых служение ему — смысл существования? — повысив голос, спросил Ксанх.

Столь явное богохульство заставило его, похоже, на миг забыть о цели приезда.

— А ты вспомни, что у твоего бога есть титулы, которые вы не употребляете, но которые знают все, кто хоть раз слышал или прочел любую из древних священных книг, — насмешливо и вместе с тем спокойно изрек Эйхал.

— И какие же?

— Отец Лжи, например, — вновь улыбнулся старик.

Прошло несколько секунд, прежде чем верховный жрец пришел в себя.

— Послушай, Гирру, — начал он спокойным, и даже как будто доброжелательным тоном. — Не будем хулить веру друг друга или возвращаться к нашим старым спорам. У каждого свой путь. Твой привел тебя в этот лес, мой — в чертоги моего божества. Мы были товарищами, даже друзьями. Зачем нам ссориться теперь, когда мы уже скоро покинем этот мир? Почему бы, в конце концов, одному старому другу просто не помочь иному?

— И какая помощь тебе нужна?

— Ты ведь великий провидец… — начал было Ксанх.

— Да? И что же, все ваши храмовые предсказатели вдруг ослепли и разучились глядеть в будущее? Или ты сам забыл, как надо смотреть в кристалл?

Тут ледяное спокойствие изменило верховному жрецу-чародею.

— Я не разучился, друг, — голос его чуть дрогнул. — Я смотрю — и ничего не вижу. Пламя, пламя, одно только пламя — яркое и всепобеждающее — яркостью в тысячи солнц.

— Ну хорошо, — смягчился Эйхал. — Скажи, что ты хочешь узнать?

— Я хочу изведать, можно ли победить чужих, и можно ли закрыть ворота, через которые они сюда пришли? — торопливо произнес жрец.

— На первый вопрос я дам тебе ответ сразу. Их можно победить, потому что непобедимых сил не существует. Ты забыл, что для провидца главное — правильно сформулировать вопрос, на который хочешь получить ответ.

— Хорошо, — нетерпеливо пробормотал Ксанх. — Давай не будем играть словами. Тебе лучше знать. Готовь же все, что нужно для твоего чародейства.

— Я давно готов, — сообщил старик. — Я ведь знал, что ты попросишь меня об этом.

По его знаку откуда-то из-за деревьев вышла девушка, молча подошла к Эйхалу и протянула завернутый в выцветшую тряпицу предмет. Неторопливо развернув ее, он взял в руку маленькое каменное зеркальце. Затем девушка протянула чародею извлеченный из-под заштопанного одеяния флакон, но старец с улыбкой отстранил ее маленькую крепкую ладонь.

Вглядываясь в зеркало, он принялся что-то бормотать, потом замолкал, при этом словно прислушиваясь к неслышимому другим голосу — или голосам?

Он и в самом деле прислушивался. Вернее, вслушивался в голоса тех, с кем научился общаться в этом лесу.

Голоса говорили, бормотали, шептали, угрожали, требовали, рассказывали обо всем на свете, издевались и давали советы — и это все сразу. Нужно было лишь сосредоточиться, просто сосредоточиться на том, что хочешь узнать. Он это и сделал. И хотя язык был ему непонятен, Эйхал разбирал смысл сказанного, вернее, догадывался, что хотят ему сообщить невидимые духи.

Глубоко вздохнув, он открыл глаза, несколько мгновений постоял, возвращаясь окончательно сюда, в свое тело, на эту лесную опушку.

— Я, наверное, огорчу тебя, мой старый друг, но изволь уж выслушать то, что я узнал.

Ксанх напрягся.

— Если ничего не изменится, и все будет идти, как шло, то спустя луну или полторы, стяги пришельцев и бунчуки их степных друзей будут развеваться на стенах Сарнагара и других городов вашей земли. А что до второго вопроса, то дабы закрыть эти Врата не хватит никакой силы.

— Но почему? — не испуганно даже, а как-то недоумевающе спросил жрец-чародей.

— Потому что проход в наш мир прожгли с помощью Первичного Огня, — спокойно констатировал Эйхал Гирру, сложив руки на груди.

Воцарилось долгое молчание.

— Что будет с нами? — только и спросил слуга Неназываемого.

— Подумай сам, мудрейший, или обратись к мудрости того, кому ты служишь. Что перед ней мудрость жалкого слуги трав и деревьев?

— Собирайтесь, — резко бросил Ксанх, не оборачиваясь. — Мы уходим. Скоро нашему Господину потребуется каждый обладающий силой и каждый клинок.