Плацдарм - Страница 39

И без увеличительного камня глаза его пока не подводили — амулет, проданный ему вольным магом, пока помогал, хотя и не так сильно, как расхваливал тот проходимец.

Так — а это еще что такое?! Кого еще нечистые духи принесли к стенам его городка?

…Пожалуй, напрягая свое небогатое воображение, он бы мог сказать, что это какие-то странные, непонятные кибитки на огромных колесах.

Возле них суетились фигурки в светло-рыжей одинаковой одежде, на головах некоторых были круглые шлемы. Приглядевшись, он обнаружил, что два или три человека одеты в легкие доспехи — но не степные, из кожи и копыт, и не обычные пластинчатые или кольчатые, а скорее, в кирасы.

Селихтар глубоко задумался. Откуда они могли появиться тут — ведь это явно не кочевые варвары?

У степняков, пожалуй, нашлось бы золото, чтобы оплатить услуги наемников. Но ведь всю жизнь они воевали сами. Бывало, сами нанимались на службу к окрестным царям, но чтобы послать в бой вместо себя кого-то?

Может быть, беглецы или дезертиры, случайно приставшие к набегу? Но что-то не припоминал Оул таких воинов.

Кстати — а не следует ли ждать от этих чужаков какой-нибудь магической пакости?

Что если это маги — скажем, из южных стран, что за великими плоскогорьями?

Эта мысль заставила тревожно напрячься старого вояку.

Одно дело, если против него обычные кочевники, с их дикими шаманами.

Жрец конечно, у них не столь силен, и в помощниках у него всего-то два полужреца — из тех, кто засиживается в этом звании до седины в бороде.

И достаточно сильный шаман сможет — пусть и не без труда — повергнуть магию Шеонакаллу, которой владеет тот. Но это в открытом бою. При защите от заклинаний обученный чародей, приобщенный к тому же, к силе Великого бога Черных Солнц, легко одолеет пусть сильнейшего, но неорганизованного и дикого шамана. Хотя — как знать?

Можно, конечно, воспользоваться правом войны, и приставить к делу городских вольных магов. Но было их немного, да и боевыми способностями они не отличались. Да и неудивительно — в Сарнаргасхале испокон веку вольных магов недолюбливали, ибо чародейство считалось исконной привилегией жрецов.

Вольную магию не прикрыли начисто лишь потому, что кто-то должен был оказывать мелкие но нужные услуги людям, охранять караваны и лечить от нетяжелых болезней, с которыми не пойдешь в храм.

Ведь не пристало же заниматься всем этим жречеству — как, скажите на милость, слуги Того, Кто Превыше Всех Иных, будут служить людям, кои, как известно, созданы лишь на потребу богов?

Селихтар уже спускался по истертым ступенькам, когда внезапно ударил гром, и послышался нарастающий пронзительнй свист. А мгновение спустя на вершине храма Тёмного Отца расцвет огненный цветок.

— Что за мерзость устроили эти шаманы??! — успел он подумать. С этой мыслью селихтар и умер — когда снаряд 122 миллиметровой самоходки ударил в основние башни и похоронил под грудой обломков всех кто в ней был.

Пушки ударили еще раз, круша глинобитные стены.

А потом к проломам устремились конники и бронемашины.

Позже младший лейтенант Серёгин будет вспоминать этот штурм и свой первый в жизни бой, и так толком ничего не сможет вспомнить Самым его сильным чувством в те минуты было удивление — как все быстро закончилось. И еще время от времени всплывающее ощущение абсолютной нереальности происходящего.

Пробитая взрывом городская стена, улочка, усыпанная окровавленными телами воинов в доспехах (потом выяснилось, что достаточно оказалось трех автоматчиков, чтобы покончить с половиной гарнизона), умоляющий визг людей, кидающихся ему под ноги, отрубленные головы, пинаемые свиньями выбежавшими из разваленного танком хлева…

И изумленное лицо юного солдата с остекленевшими, подернутыми смертной поволокой глазами, из горла которого торчит стрела.

Более-менее соображать он стал лишь когда выбежал к центру городка — где стоял угрюмый зиккурат из чёрного камня — храм здешнего кровожадного бога.

А перед ним командир родовой дружины Белых Коней был занят делом, от которого Серёгину стало нехорошо.

Если называть вещи своими именами, в данный момент Горун свежевал тушу.

Правда, туша эта принадлежала человеку, и пока что была жива — вернее, подавала признаки жизни.

Срёгин стоял как завороженный видя невероятное, невозможное по меркам своей прежней жизни зрелище — живого человека, распятого между вбитых в землю кольев, с наполовину содранной кожей, свисавшей как спущенный с плечь комбинезон.

— Не беспокойся, брат полусотник, — видя его лицо торопливо бросил один из обступивших своего командира людей. Сёрегин даже вспомнил его — Сох, десятник, сын шамана, один из сопровождавших первое посольство к землянам. Я знаю что по вашим обычаям воину не пристало напрасно мучить врага. Но это — долг крови.

Это жрец, отправивший на алтарь его семью — двенадцать душ, когда те пришли в этот мерзкий город купить муки и соли, а ихнему поганому богу потребовались жертвы, во имя выздоровления проклятого императора. Ну что ты? — Сох похлопал его по плечу. Это всего лишь жирная скотина, продававшая наших братьев и сестер как баранов на базаре.

Понимаю — ремесло палача не очень пристало воину, но это святой долг мести…

— Да… я понимаю, — пробормотал лейтенант, прилагая героические усилия, чтобы держать содержимое желудка внутри.

* * *

Октябрьск, сутки спустя

Вот, что мы набросали исходя из допросов пленных и информации полученной от союзников, — Сентябрьский пододвинул стопку печатных и рукописных листов, и ярко нарисованные карты.